Самые смелые наши предчувствия

У меня был замечательный отпуск, где я потусила с друзьями, пожила одна в самом сердце Амстердама, покаталась с мужем на велосипеде по северному острову с овечками, козликами и зайчищами под шум океана. И потом еще с ним же и с друзьями потолпились в Амстердаме. Давно не чувствовала себя так легко, уверенно и свободно, на своем месте.

Я люблю Берлин, скоро шесть лет как я здесь живу и ощущаю себя стопроцентным жителем Берлина. А Амстердам это какая-то иррациональная страсть, и влюбленность, и счастье. Это была моя третья в жизни неделя в Амстердаме (до этого была осень 2011 и август 2009, а до этого мечты о нем). И вот опять он оказался даже лучше чем в воспоминаниях и мечтах. И столько всего интересного и приятного со мной там происходит, как будто он для меня создан (голос скептика: естественно, потому что ты там в ноябре-феврале не оказывалась с необходимостью снимать жилье, экономить на отоплении и остальными суровыми жизненными вопросиками)

А еще я там развиртуализовалась (слово уже кажется устаревшим, где-то там в эпоху расцвета жж все развиртуализовывались) со знакомой. И с ней такое моментальное узнавание произошло, с первого взгляда: вот она стоит на платформе, я понимаю, что это очень близкий, совсем мой человек, и это действительно так и оказывается. Где-то там, в ранней юности со мной такое пару раз происходило. Удивительные подарки судьбы.

Потом еще пять дней была на ретрите с лабораторией на северном море – тоже время, наполненное яркими переживаниями. И вот, наконец, пятница первой нормальной рабочей недели, и я в полной растерянности, и всю неделю было трудно вернуться в нормальный ритм жизни. А главное на работе босс решил что мы теперь должны think big, и мне это конечно нравится и интересно, но я параллельно толкаю три разных проекта в разные стороны, и мне хочется скорее этот самый тынк ну хотя бы модерейт, а лучше мини.

Зато кое-какую рутину удалось спихнуть на студентов. Но как-то очень стрессово про свои обязанности думать, и не очень понятно, как их делать. Видимо придется просто брать и делать.

Слушаешь бывало исполнителя какого, и так все теплеет в душе от его голоса, думаешь, какой он или она хот и прочее, что там положено в таких случаях, а потом она или он - бдыщ, и оказывается такой миленький хомячок, крайне далекий от конвенциональных представлений о секси.

Это у меня произошло с Константином Гроппером у которого вот такой голос:

и когда он произносит "know this, the world's an evil machine", я с ним конечно согласна на все 146, и готова бежать убивать кого там надо, и кому там печень выдрать заживо, Костенька?
А потом выясняется, что выглядит он как типичный мальчик из фильмов, которого все в школе обижают, и плюют ему на портфель.

Или вот еще the xx. Не припомню дуэта, в котором оба голоса звучали бы так чувственно, и при этом исполнители выглядели бы так обычно.

В этом всем мне очень нравится, что у инди или как их там исполнителей есть возможность послать куда подальше сексо-культурные стереотипы и делать все как им надо, не налегая на глянцевость физиономии.

А кроме того интересно, конечно, как все это соотносится (голос, внешность, впечатления) в отдельно взятых головах.

Не могу припомнить, чтобы мне кто-то зверски нравился из вокалистов внешне, а голос был бы препротивный. Видимо, я про них забываю, так как не слушаю.

Мне посоветовали Жапризо, чтобы меньше грустилось. Прочитала "Ловушку для Золушки" и "Даму в автомобиле в очках и с ружьем". Это типа игры зомби против растений. Понимаешь, что зря трата времени, но никак не остановиться. Думаю, экранизации должны быть неплохими.

Хотела обсудить за концовки. Мне кажется, в случае этих двух романов необходимость добавить фактов на последнюю страницу выдает слабость композиции. Типа "Ай бля, не влезло, в общем, чуваки, она там за знакомого вот этого знакомого замуж, кстати, вышла, так что все ок". Или: "Я тут кстати не успел объянить, почему роман так называется, вдруг вы не догадались, вот, сейчас, еще такой случай произошел".

То ли дело Лев Толстой. Как вдарит эпилогом, так потом и захочешь, а не забудешь.

В общем я тут однажды спрашивала про любимые начала книжек. А любимые завершения есть у вас?

У меня, понятное дело:

"Они вонзили мне шило в самое горло <...> И с тех пор я не приходил в сознание, и никогда не приду"

Еще мне нравится как Пушкин в Онегине прощается. То есть вообще вся эта болтовня, но в конце особенно приятно, когда тебе до свидания говорят.

1. Существует русский семантический словарь в шести томах. Там слова сгруппированы не абы как, а по группам. Например: существительные -> всё живое -> растения -> деревья -> ясень.

Проблема: не могу найти такой же современный словарь для английских слов. Кажется, я как-то не правильно составляю поисковый запрос.

2. Нужен чёткий конкретный современный частотный словарь английского языка. Их много онлайн, и они противоречат друг другу. А нужен ГЛАВНЫЙ. (американский или британский  — без разницы)

Лингвисты, а также друзья лингвистов, их дети, любовники и бабушки, не дайте пропасть!




UPD: https://wordnet.princeton.edu/ http://www.wordfrequency.info/free.asp

Продолжать можно!

"И сказать ли? Я даже сделал попытку примириться с русским падежным окончанием слова пальто. Конечно, это для меня трудновато, и я по-прежнему тяжко страдаю, если в моем присутствии кто-нибудь скажет, что он нигде не находит пальта или идет к себе домой за пальтом. Но все же я стараюсь не сердиться и утешаю себя таким рассуждением:

— Ведь, — говорю я себе, — вся история слова пальто подсказывает нам эти формы. В повестях и романах, написанных около середины минувшего века или несколько раньше, слово это печаталось французскими буквами..."

К.Чуковский

У меня есть одногруппница из Тайваня. Она любит для отдыха читать Достоевского, потому что мысли у него простые и понятные, в то же время можно самой эти мысли продолжать в том или инном направлении. А вот Чехова, говорит она, читать тяжело. Одни недосказанности. Не верит мне, что русскоязычным с Чеховым попроще как-то договориться чем с Фед.Мих. Зато ей очень нравится это слово. "Чехов!" — Говорит она. И звонко смеется. А Набокова не знает, даже слова "Лолита" не слышала. На Набокова мы вышли, когда обсуждали, что Онегина хрен переведешь.

Она когда-то пыталась учить русский, но успехи в этом деле такие же, как у меня с китайским: "спасибо" и "здравствуйте".

Хорошо бы, у нас получилось задружиться.

Смотрите-ка:

"Доброта входила в его нравственный и эстетический кодекс. Но с одной своеобразной поправкой. Для того чтобы помочь человеку, он отрывался от работы, отдыха, сна – и не сетовал. Но бывают ведь болезни неизлечимые, беды, которым помочь невозможно. Бывает так: все средства исчерпаны, остается одно: горевать! Вот на это занятие он не соглашался. Прекрасный товарищ в несчастье – деятельно, энергично спешивший на выручку, – с поля проигранного сражения и непоправимого горя он почти всегда норовил дезертировать. Сделав все, что мог или даже больше чем мог, он хотел одного: вернуть себе бодрость и сесть за работу. <...> Он не любил пребывать в состоянии уныния, мрака и сопротивлялся, когда его тянули туда. Иногда попросту запрещал окружающим касаться в его присутствии какой-нибудь раны, неудачи, беды, этим требованием защищая свою работу, а работой обороняя веселье… Такая самоохрана в сочетании с деятельной отзывчивостью многих сбивала с толку, ставила в тупик. В самом деле, она граничила иногда с малодушием, а иногда даже – странно выговорить! – с жестокостью. Помню случай, когда в конце тридцатых годов, уже переехав в Москву, он отправился в Ленинград, чтобы попытаться выручить попавшего в беду человека. <...> Вернулся измученный и, проспав несколько часов у себя на квартире на улице Горького, сразу уехал на дачу. А в Москве его ждали родные того человека, ради которого совершил он свою нелегкую поездку. Рассчитывали часы и минуты, изучали расписание поездов. Он не зашел к ним, не позвонил, никого не послал; уехал на дачу и уткнулся в гранки. Там с глубоким изумлением они его обнаружили и выслушали горькие вести.
Меня, помню, поразил этот случай.
– Ты, наверное, очень устал, – сказала я. – Ну и ехал бы в Переделкино, а к ним послал бы меня.
Ответ я выслушала неожиданный.
– Нет, – сказал он. – Я не устал. Но я привык приносить людям радость-Волшебный дар! Высокое честолюбие! Счастливая привычка! А тут требовалось принести горе. Не желал."

Это Лидия Чуковская про отца.

А вот еще:

"...Однажды она [баронесса Варвара Ивановна Икскуль] сказала: "Спросите Алексея Максимовича, не может ли он устроить, чтобы меня выпустили заграницу".
Горький ответил, что это дело нетрудное. Он велел Варваре Ивановне заполнить анкету, написать прошение и приложить фотографические карточки. Вскоре он поехал в Москву. Это было весной 1921 года. Легко себе представить, с каким нетерпением Варвара Ивановна ждала его возвращения. Наконец, он вернулся, и я отправился к нему в тот же день. Он мне объявил, что разрешение получено, но паспорт будет готов только ,,сегодня к вечеру", и его дня через два привезет А. Н. Тихонов. Варвара Ивановна благодарила меня со слезами, о которых мне стыдно вспомнить.
Она принялась распродавать кое-какое имущество, остальное раздаривала. Я каждый день звонил к Тихонову по телефону. Не успел он приехать - я был уже у него и узнал с изумлением, что Алексей Максимович не поручал ему ничего и что обо всем этом деле он слышит впервые. О том, как я пытался добиться от Горького объяснения, рассказывать неинтересно, да я и не помню подробностей. Суть в том, что он сперва говорил о "недоразумении" и обещал все поправить, потом уклонялся от разговоров на эту тему, потом сам уехал заграницу. Варвара Ивановна, не дождавшись паспорта, ухитрилась бежать зимой, с мальчишкою - провожатым, по льду Финского залива пробралась в Финляндию, а оттуда в Париж, где и умерла в феврале 1928 года.
Через несколько месяцев после, ее бегства я был в Москве и узнал в Наркоминдел, что Горький действительно представил ее прошение, но тогда же получил решительный отказ.
Объяснять этот случай нежеланием признаться в своем бессилии перед властями нельзя: Горький в ту пору даже любил рассказывать о таком бессилии. Насколько я знаю Горького, для меня несомненно, что он просто хотел как можно дольше поддерживать в просительнице надежду, и - кто знает? - может быть, вместе с нею тешил иллюзией самого себя."

Это уже Ходасевич о Горьком. Там еще есть:

"Самому себе он не позволял быть вестником неудачи или несчастия. Если нельзя было смолчать, он предпочитал ложь и был искренно уверен, что поступает человеколюбиво."

Так-то они все молодцы, а баронесса — та вообще молодец, ей между прочим семьдесят лет на момент повествования. Кто из нас по льду до Финки добежит?

И все же. Когда говорят про вред чрезмерной эмпатии, имеют в виду вот это в частности.

1. Ладно-ладно, я невротичная, слабая, безвольная, но я же могу как-то это скомпенсировать. У меня есть интеллект, например. Иногда он притормаживает невротичность, пробуждает волю и придает сил. Главное верить в то, что он есть, факт наличия не так уж и важен. Плацебо вместо интеллекта тоже работает. Хотя возможно это чрезмерный оптимизм, являющийся следствием подавлямого комплекса неполноценности.

2. Я решила, что если немного позагорать в солярии, то можно сэкономить на чулках и колготках.

3. Надо больше времени проводить дома и в одиночестве, вот что.

4. Факты обо мне: я ревнива и злопамятна. Как тысяча чертей.

Я так себе женщина. Крем для лица, например, закончился месяц назад, так я его мажу молочком для тела через день. Зато уже полторы недели на ночь не ем ничего кроме воды. И еще у меня социально одобряемая для женщины работа, особенно та часть, что с детьми. Все умиляются, кому рассказываю. Ах,- говорят, - какая вы молодец. Потом я ругаюсь матом, и меня уже меньше одобряют. Это хорошо.
Еще я завтра первый раз в жизни иду на оперу.
Отращиваю длину волос, и время от времени крашу глаза.
Короче говоря, я ничего.

На прошлый НГ я опять загадывала желание, сильно его хотела, оно сбылось. Такие дела.
Вы поосторожнее с желаниями.
Расскажите, как Новый Год отмечать будете?

В Амстердаме, тем, кто хорошо себя вел, Дед Мороз тамошний приносит подарки, а тех, кто вел себя плохо, забирает с собой. В Испанию.

Подсмотрела у чудесной karlivanych, которая в свою очередь подслушала разговор на повышенных тонах:

- Так что Фрейд шел от частного к общему, а Юнг - от общего к частному! Понимаешь ты или нет?!
- Никогда, ни за что не поверю, что Юнг был учеником Фрейда! Что он всю вот эту вот ХУЙНЮ...
- Был, был! А потом они поругались! И Юнг изучал общество, государство, а Фрейд - человека.

Выхожу, а там девки молодые. Спорят, горячатся.

Так что. А самостоятельных мыслей пока нету.

Мы с друзьями почти перед каждым экзаменом делали гугл-док, куда скидывали всю информацию по вопросам. Типа коллективный конспект ответов. С диалогами по ходу. Цитирю:

ххх: Я бы вообще в этом вопросе скорее говорил про дуализм, редукционизм, монизм, эмерджентизм и прочие измы , а не про Джемса с Вундтом. Впрочем, может я не прав.
ууу: А где бы ты взял эти измы, кроме своей головы?

ххх: Понятие свободы (и без того бестолковое) тесно сопрягается в экзистенципальной психологии с понятием “отвественности”. Более мой измученный мозг сейчас родить не в состоянии. Пойду подрочу, может и поможет. Каждый человек сам пиздец своего счастья.
Ну вот, после того, как я подрочил, ко мне вернулось хорошее настроение и я готов продолжить.
Если вернуться к началу, то есть к Сартру, то он говорил о свободе, как возможности принять любое решение в ситуации выбора.

ххх: Проблема смерти, экзистенциальный подход - “главный учебник” читай=)
СМЕРТЬ - Это Хорошо.

Ну и еще много полезного.